В поисках смирения
Запоминаю последствия, забывая о событиях.
пятница, 22 апреля 2005
В поисках смирения
Учёные из Гарвардского университета выяснили, что мыши размножаются гораздо быстрее, если им не мешают учёные из Гарвардского университета.
Умный в гору не пойдет, умный гору обойдёт, - подумал муравей, подползая к железнодорожной насыпи.
Коня! Полцарства за коня... (с) Лошадь Пржевальского
И волки сыты, и овцы целы, и пастуху вечная память...
- Как размножаются ежи? - Оч-чень, оч-чень осторожно.
А что надо делать, если видишь, как животное, занесённое в Красную книгу, поедает растение, занесённое в Красную книгу?
Внедрить - внедрили, а вывнедрить - забыли.
Критиковать - значит объяснять автору, что он делает не так, как делал бы критик, если бы умел.
Неграмотные вынуждены диктовать.
Технику безопасности при работе на шлифовальных станках я знаю, как свои три пальца.
Человек никогда не бывает так близок к совершенству, как при заполнении анкеты на работу
(чистая правда, по себе знаю
)
Иногда, чтобы сбиться с пути, достаточно идти в ногу со всеми.
Ну ладно, мне медведь на ухо наступил - с тобой же он, похоже, переспал.
(Интересно, как это выглядит?)
Оригинальность - это умение не раскрывать свои источники.
И на десерт - будни секретарши
Умный в гору не пойдет, умный гору обойдёт, - подумал муравей, подползая к железнодорожной насыпи.
Коня! Полцарства за коня... (с) Лошадь Пржевальского
И волки сыты, и овцы целы, и пастуху вечная память...
- Как размножаются ежи? - Оч-чень, оч-чень осторожно.
А что надо делать, если видишь, как животное, занесённое в Красную книгу, поедает растение, занесённое в Красную книгу?
Внедрить - внедрили, а вывнедрить - забыли.
Критиковать - значит объяснять автору, что он делает не так, как делал бы критик, если бы умел.
Неграмотные вынуждены диктовать.
Технику безопасности при работе на шлифовальных станках я знаю, как свои три пальца.
Человек никогда не бывает так близок к совершенству, как при заполнении анкеты на работу
(чистая правда, по себе знаю
)Иногда, чтобы сбиться с пути, достаточно идти в ногу со всеми.
Ну ладно, мне медведь на ухо наступил - с тобой же он, похоже, переспал.
(Интересно, как это выглядит?)
Оригинальность - это умение не раскрывать свои источники.
И на десерт - будни секретарши
четверг, 21 апреля 2005
В поисках смирения
Из окна кабинета виден маленький садик с газоном и голубыми елочками. Самонадеянный апрельский снегопад превратил этот зеленый островок в зимнюю сказку: снег, растаявший на асфальте, нашел спасение на пушистых еловых веточках.
вторник, 19 апреля 2005
В поисках смирения
Страна сильных женщин и слабых мужчин.
воскресенье, 17 апреля 2005
В поисках смирения
Кажется, судьба ещё окончательно не решила, что же со мной делать.
Учительница литературы активно призывала заниматься журналистикой и грозила своей племянницей в приемной комиссии журфака СПбГУ - была возможность поступить по блату.
Но прошла мимо, прямой наводкой на факультет социологии.
Там научная руководитель предложила серьезно заняться социологией рынка труда северо-западного региона, поработать над публикациями и с головой нырнуть в практическую часть науки.
Так или иначе, а практику я прошла в одной из крупнейших компаний по подбору персонала, откуда плавно перетекла на работу в крупнейшую рекрутинговую компанию мира. Сбежала оттуда через два месяца, поставив себе диагноз профнепригодности вручную.
Затем оказалась секретарем приемной (читай персональным ассистентом) Советника Полпреда Президента РФ, радостно сжимая в потной ладошке отдаленые радужные перспективы.
Недавно хозяйка салона красоты узрела одну из бисерных фенек и предложила выставить мои работы в салоне. Меня познакомили с модельером, предложившим оформить линию шляп. В ответ на испуганный взгляд было сказало: "Ты не волнуйся, сделаем тебе личный бренд, коллекция пойдет с твоим именем на ярлычке. Правда, не обманем!". Ещё было предложено забить на работу, поскольку она отвлекает от "главного", ибо "талант"...
Что будет дальше - боюсь даже представить
Учительница литературы активно призывала заниматься журналистикой и грозила своей племянницей в приемной комиссии журфака СПбГУ - была возможность поступить по блату.
Но прошла мимо, прямой наводкой на факультет социологии.
Там научная руководитель предложила серьезно заняться социологией рынка труда северо-западного региона, поработать над публикациями и с головой нырнуть в практическую часть науки.
Так или иначе, а практику я прошла в одной из крупнейших компаний по подбору персонала, откуда плавно перетекла на работу в крупнейшую рекрутинговую компанию мира. Сбежала оттуда через два месяца, поставив себе диагноз профнепригодности вручную.
Затем оказалась секретарем приемной (читай персональным ассистентом) Советника Полпреда Президента РФ, радостно сжимая в потной ладошке отдаленые радужные перспективы.
Недавно хозяйка салона красоты узрела одну из бисерных фенек и предложила выставить мои работы в салоне. Меня познакомили с модельером, предложившим оформить линию шляп. В ответ на испуганный взгляд было сказало: "Ты не волнуйся, сделаем тебе личный бренд, коллекция пойдет с твоим именем на ярлычке. Правда, не обманем!". Ещё было предложено забить на работу, поскольку она отвлекает от "главного", ибо "талант"...
Что будет дальше - боюсь даже представить
пятница, 15 апреля 2005
В поисках смирения
Шурша и потрескивая факс выдает лист за подписью Н.А.Сгулова. Решительно исправляю "С" на "З" и кладу бумагу в папку активных документов.
четверг, 14 апреля 2005
В поисках смирения
Мелькающая перед глазами бесконечная череда со свистом пролетающих недель. Будто тебя связали и безжалостно тянут за ноги по уходящей вниз лестнице. Голова бьется по ступеням.
В поисках смирения
А это последствия рабочего вчера:
(сам чехол сплела раньше, собственно вчера извращалась с оформлением и цепочкой).
(сам чехол сплела раньше, собственно вчера извращалась с оформлением и цепочкой).
среда, 13 апреля 2005
В поисках смирения
Так были зверски убиты два рабочих дня
Агат, бисер, гранёный хрусталь.
Если шеф не приедет на работу - придется открывать магазин бисерных изделий.
Агат, бисер, гранёный хрусталь.
Если шеф не приедет на работу - придется открывать магазин бисерных изделий.
вторник, 12 апреля 2005
В поисках смирения
воскресенье, 10 апреля 2005
В поисках смирения
Купила набор ароматных палочек и чудную подставку-листик. Сейчас обнаружила, что этот листик с загнутыми краями очень напоминает по форме лодку. Выходит, палочки после ритуального сожжения попадают в персональную ладью личного Харона.
День прошел под эгидой схомяченного чайника.
В поисках смирения
- Девушка, дайте 100 граммов принципа.
- Вам какого?
- Того что полегче, чтобы больше было на тарелочке.
- А у нас все очень тяжелые, к сожалению.
- Тогда заверните что есть, я возьму с собой.
- Вам какого?
- Того что полегче, чтобы больше было на тарелочке.
- А у нас все очень тяжелые, к сожалению.
- Тогда заверните что есть, я возьму с собой.
пятница, 08 апреля 2005
В поисках смирения
Странная однако закономерность: чем скромнее рабочее место, тем больше приходится работать.
Теперь у меня отдельный кабинет и боекомплект навороченной техники, а делать совершенно нечего. С горя взяла на работу бисер. Сижу, плету.
Теперь у меня отдельный кабинет и боекомплект навороченной техники, а делать совершенно нечего. С горя взяла на работу бисер. Сижу, плету.
В поисках смирения
Живущий в 2005 году:
1. по ошибке, ты печатаешь свой пароль системного доступа на микроволновке
2. прошли годы с тех пор, когда ты в последний раз играл в дурака настоящими картами, а не на компьютере
3. у тебя список из 15 номеров, чтобы связаться со своей семьей, которая состоит из 3 человек
4. ты оправляешь e-mail своему коллеге, что сидит в соседнем кабинете
5. ты потерял контакт со своими друзьями или семьей, потому что у них нет адреса электронной почты
6. после долгого рабочего дня ты возвращаешься домой и отвечаешь по телефону так, словно ты еще на работе
7. ты набираешь ноль на своем домашнем телефоне, чтобы получить городскую линию
8. на своем посту ты все эти 4 года, но уже успел поработать на три разных фирмы
10. все телерекламы дают адрес сайта Интернет внизу экрана
11. ты впадаешь в состояние паники, если вышел из дома без мобильного и ты возвращаешься, чтобы его взять
12. ты просыпаешься утром и первая вещь, которую ты делаешь - подсоединяешься к Интернет, даже до того, как выпьешь свой утренний кофе.
13. ты склоняешь голову на бок, чтобы улыбнуться
14. сейчас ты читаешь этот текст, ты с ним согласен и улыбаешься
15. еще хуже, ты уже знаешь, кому ты перешлешь это сообщение
16. ты слишком увлечен, чтобы заметить, что номер 9 в этом списке отсутствует
17. тебе понадобилась лишь секунда, чтобы пробежать еще раз сообщение и убедиться, что номера 9 действительно нет.
1. по ошибке, ты печатаешь свой пароль системного доступа на микроволновке
2. прошли годы с тех пор, когда ты в последний раз играл в дурака настоящими картами, а не на компьютере
3. у тебя список из 15 номеров, чтобы связаться со своей семьей, которая состоит из 3 человек
4. ты оправляешь e-mail своему коллеге, что сидит в соседнем кабинете
5. ты потерял контакт со своими друзьями или семьей, потому что у них нет адреса электронной почты
6. после долгого рабочего дня ты возвращаешься домой и отвечаешь по телефону так, словно ты еще на работе
7. ты набираешь ноль на своем домашнем телефоне, чтобы получить городскую линию
8. на своем посту ты все эти 4 года, но уже успел поработать на три разных фирмы
10. все телерекламы дают адрес сайта Интернет внизу экрана
11. ты впадаешь в состояние паники, если вышел из дома без мобильного и ты возвращаешься, чтобы его взять
12. ты просыпаешься утром и первая вещь, которую ты делаешь - подсоединяешься к Интернет, даже до того, как выпьешь свой утренний кофе.
13. ты склоняешь голову на бок, чтобы улыбнуться
14. сейчас ты читаешь этот текст, ты с ним согласен и улыбаешься
15. еще хуже, ты уже знаешь, кому ты перешлешь это сообщение
16. ты слишком увлечен, чтобы заметить, что номер 9 в этом списке отсутствует
17. тебе понадобилась лишь секунда, чтобы пробежать еще раз сообщение и убедиться, что номера 9 действительно нет.
четверг, 07 апреля 2005
В поисках смирения
среда, 06 апреля 2005
В поисках смирения
Папа увидел в аптеке рыбий жир в капсулах и с восхищением рассказал нам с мамой о достижениях прогресса: его самого, оказывается, в детстве заставляли пить рыбий жир и это до сих пор осталось жутким воспоминанием.
Мой собственный кошмар - пенка от молока на полднике в детском саду и жидкая мерзкая манная каша
Сколько лет прошло, а всё ещё передергивает!
Потом начала вспоминать любимые вкусности и первым делом в памяти всплыли картофельные оладушки из пакетика и бабушкина сушеная вишня...
А какие съедобные кошмары и радости были в Вашем детстве?
Мой собственный кошмар - пенка от молока на полднике в детском саду и жидкая мерзкая манная каша
Сколько лет прошло, а всё ещё передергивает!
Потом начала вспоминать любимые вкусности и первым делом в памяти всплыли картофельные оладушки из пакетика и бабушкина сушеная вишня...
А какие съедобные кошмары и радости были в Вашем детстве?
понедельник, 04 апреля 2005
В поисках смирения
Все-таки Питер провинция, нам ещё далеко до столицы.
У шефа сломалась любимая Dupont'овская зажигалка - кусок золота в 250г весом. Фирменная мастерская её даже смотреть не стала - слишком дорогая вещь, говорят, везите в московский филиал.
Бензин для машины поставляется из Финляндии - все питерские заправки предлагают только отечественное топливо, от которого у "мурзика" случаются вибрации.
Т.н. "элитные" вещи продаются, но обслуживанию на территории северо-запада не подлежат
У шефа сломалась любимая Dupont'овская зажигалка - кусок золота в 250г весом. Фирменная мастерская её даже смотреть не стала - слишком дорогая вещь, говорят, везите в московский филиал.
Бензин для машины поставляется из Финляндии - все питерские заправки предлагают только отечественное топливо, от которого у "мурзика" случаются вибрации.
Т.н. "элитные" вещи продаются, но обслуживанию на территории северо-запада не подлежат
В поисках смирения
Приснилось, что я открыла дневник "Тьма с Севера" и пишу красной ручкой по монитору: "Не делай этого, пожалуйста!". Мучительно подбираю слова, понимая что смысла в этом уже нет.
И замечаю, что промежутки между постами заполнены чужими рукописными криками, даже узнаю почерк тех, кого знаю лишь виртуально. В голове горячим красным облаком бьется одна мысль: ПОЗДНО.
Проснулась в пять утра, дрожащая и в слезах.
Странно запоздавшая реакция.
И замечаю, что промежутки между постами заполнены чужими рукописными криками, даже узнаю почерк тех, кого знаю лишь виртуально. В голове горячим красным облаком бьется одна мысль: ПОЗДНО.
Проснулась в пять утра, дрожащая и в слезах.
Странно запоздавшая реакция.
воскресенье, 03 апреля 2005
В поисках смирения
Мне почему-то очень дорога эта запись, так что хозяйственно перетаскиваю её к себе - во избежание.
1965
"Семейный доктор", точнее сказать, мамин знакомый гинеколог, уехал в отпуск, а вернувшись, сразу же вышел на пенсию. Родить меня оказалось проще, чем найти нового. Все были в отчаянии, но хитрый папа придумал, как меня прокормить: "В кастрюлю супа долить кружку воды - и ребенку тарелка будет". Таковы нравы совслужащих.
А потом все само собой утряслось: брата Витю выгнали из мореходного училища за пьянство и неуспеваемость и тут же замели в армию, на целых три года. Это решило проблему лишнего рта и недостающего спального места в двухкомнатной хрущебе, где, согласно тонким математическим рассчетам моей родни, впятером жилось просторно, а вот вшестером - уже не очень.
1966
У нас жила кошка Маркизка. Она меня воспитывала, а остальные только мешали, кроме разве что папы, которого почти никогда не было дома. Папа вставал очень рано, бежал к морю и ловил для нас с Маркизкой рыбу, а потом шел на службу. Уха - единственное блюдо, которое мне можно было скормить без скандала. Зато Маркизка жрала даже арбузные корки. В этом смысле мне до нее до сих пор далеко.
1967
Меня водили гулять в паркленина, который как раз вовремя разбили возле нашего дома на Новоаркадиевской дороге. Мне, естественно, казалось, что парк назван в честь моей сестры Лены, которая была Самая-Красивая-в-Мире, этакая заколдованая принцесса. Потом, когда мне объяснили про "дедушку Ленина", стало ясно, что и он, весь такой из себя крутой, тоже в честь моей сестры назвался. Было чем гордиться!
1968
Когда папу отправили служить в Германию, мама страшно перепугалась и сказала, чтобы он не смел ехать, потому что там фашисты. А когда (если еще) мы вернемся, нас, безусловно, сошлют на Север за то, что мы среди фашистов долго жили и не погибли.
Но папа съездил в Берлин первым, а потом вернулся, привез красивых платьев и объяснил, что за доблестную службу среди фашистов ему дадут большую пенсию. При слове "пенсия" мама сдалась, это для их поколения было магическое слово.
Мы собрались и поехали жить к фашистам.
1969
Сперва мы жили "на почте", т.е. первый этаж дома занимало почтовое отделение, а на втором жили мы и соседи. Соседей звали дядя Жора и тетя Неля. У тети Нели на ушах были страшные красные пятна, потому что она носила клипсы. Уши тети Нели - единственное, что омрачало мою жизнь. У нас был сад, в саду рос орех. В свободное от воинской повинности время папа катал меня по огромной, абсолютно пустой квартире на "чуне" (как я понимаю, это был короткий матрас, или длинный плоский пуфик).
Потом мы переехали в другой дом, в квартиру с мебелью, и все стало обыкновенно.
1970
Летом в Одессе разбушевалась холера, а мы как раз приехали туда в отпуск. Мои родители и прочие домочадцы тоннами жрали чеснок и ведрами - красное вино. Поэтому никто не заболел, кроме меня. Скорая помощь отказалась меня спасать, но умереть все равно не удалось. Точно не известно, почему. Но папа утверждал, все дело в том, что он не растерялся и скормил мне полтаблетки сульфодиметоксина, а потом до утра читал "Старика Хоттабыча". Таблетка, думаю, не при чем, а вот с книжкой, похоже, он правильно угадал. Какой же дурак станет умирать, не узнав, чем закончилась такая интересная история?
Мне под это дело, понятно, запомнилось, что меня спас добрый Джинн. Впрочем, одно другому не мешает.
Зато потом, когда пришло время уезжать, нас почти на целый месяц поселили "на обсервацию" - честное слово, именно так и называлась эта разновидность карантина - в санаторий Пограничников. Наверное, по блату. Впрочем, точно не знаю.
Там мы с родителями бездельничали и были абсолютно счастливы; они потом еще много лет вспоминали эту "обсервацию" как лучший момент своей жизни и мечтали попасть в рай, если тамошняя обстановка хоть немножко похожа на санаторскую.
К ароматам моря, цветов и выжженной травы примешивался запах хлорки, которая была всюду. Ею мыли полы, посуду и вообще все. Руки перед едой тоже нужно было мыть в тазике с раствором хлорки. С тех пор я, понятно, люблю этот (отвратительный, в сущности) запах.
1971
Мама работала "в кочегарке" (в котельной, кторая отапливала два дома, наш и соседний). Все жены советских окупантов, даже офицерские, хватались за любой способ заработать хоть немножечко марок. Марки - это было очень важно.
Поэтому иногда мама еще ходила убирать в Дом Холостяков и брала меня с собой. Это был двухэтажный особняк с садом, где жили неженатые офицеры. У них было что-то вроде гостиницы, во всяком случае, их комнаты убирали посторонние тетеньки, вроде моей мамы.
В саду был еще и бассейн с рыбками, для полного счастья. С тех пор я твердо знаю, что быть холостяком - счастливая судьба, для избранных. У кого не вышло, сам виноват.
1972
Первого сентября всем первоклашкам подарили по шоколадной медальке. Родители запретили мне ее жрать, велели оставить "на память". В утешение выдали шоколадного зайца (к тому времени мне уже было ясно, что шоколадным зайцам следует сперва отламывать голову, а уже потом есть, чтобы не мучились).
"Память", надо сказать, расстаяла на следующий же день: сентябрь в Берлине выдался теплый и солнечный.
1973
У меня были ролики, смешные, четырехколесные. В Парке Дружбы по соседству с нами устроили какой-то безумный праздник с китайскими бумажными фонарями; мне достался оранжевый. Еще, кажется, в этом году в ГДР приезжал Брежнев, и нас водили на улицу, махать ему флажками. Автомобили, набитые политиками, проехали мимо очень быстро, Брежнев с нами не поздоровался и даже рукой не помахал. Меня, помню, страшно возмутила такая невежливость.
1974
К этому времени мне были точно известны две обязательные составляющие рая: лес и билиотека. И еще пустырь с ежевикой, о да.
По воскресеньям в Доме Офицеров показывали прекрасное кино: "Отроки во Вселенной", "Тайна железной двери", "Волшебная лампа Аладдина", и еще много всякого.
1975
Год начался отвратительно: в конце января мы уехали навсегда. Когда автобус вез нас на вокзал, родители сказали: "Смотри в окно внимательно, ты сюда больше никогда не вернешься". Чтобы было не так страшно, пришлось дать себе слово, что нет же, вернусь, назло всем.
Формально это обещание мне удалось исполнить ровно двадцать лет спустя. Но это, как мы понимаем, совсем другая история.
В новой школе мне понравились только фиолетовые чернила (в прежней мы писали синими). Учительница была какая-то противная, одноклассники вообще дураки, на большой перемене всех строем водили в буфет пить жуткое теплое молоко, тетеньки из медпункта велели принести кал в баночке. Для анализов.
А когда выяснилось, что в получасе ходьбы от дома нет никакого леса, в магазине не продаются бананы, а в море можно купаться только летом, мне стало ясно, что я тут в ссылке, если не вовсе на каторге. И любовь к родине навсегда покинула мое сердце.
Оно, впрочем, и неплохо.
Остальное к комментах
1965
"Семейный доктор", точнее сказать, мамин знакомый гинеколог, уехал в отпуск, а вернувшись, сразу же вышел на пенсию. Родить меня оказалось проще, чем найти нового. Все были в отчаянии, но хитрый папа придумал, как меня прокормить: "В кастрюлю супа долить кружку воды - и ребенку тарелка будет". Таковы нравы совслужащих.
А потом все само собой утряслось: брата Витю выгнали из мореходного училища за пьянство и неуспеваемость и тут же замели в армию, на целых три года. Это решило проблему лишнего рта и недостающего спального места в двухкомнатной хрущебе, где, согласно тонким математическим рассчетам моей родни, впятером жилось просторно, а вот вшестером - уже не очень.
1966
У нас жила кошка Маркизка. Она меня воспитывала, а остальные только мешали, кроме разве что папы, которого почти никогда не было дома. Папа вставал очень рано, бежал к морю и ловил для нас с Маркизкой рыбу, а потом шел на службу. Уха - единственное блюдо, которое мне можно было скормить без скандала. Зато Маркизка жрала даже арбузные корки. В этом смысле мне до нее до сих пор далеко.
1967
Меня водили гулять в паркленина, который как раз вовремя разбили возле нашего дома на Новоаркадиевской дороге. Мне, естественно, казалось, что парк назван в честь моей сестры Лены, которая была Самая-Красивая-в-Мире, этакая заколдованая принцесса. Потом, когда мне объяснили про "дедушку Ленина", стало ясно, что и он, весь такой из себя крутой, тоже в честь моей сестры назвался. Было чем гордиться!
1968
Когда папу отправили служить в Германию, мама страшно перепугалась и сказала, чтобы он не смел ехать, потому что там фашисты. А когда (если еще) мы вернемся, нас, безусловно, сошлют на Север за то, что мы среди фашистов долго жили и не погибли.
Но папа съездил в Берлин первым, а потом вернулся, привез красивых платьев и объяснил, что за доблестную службу среди фашистов ему дадут большую пенсию. При слове "пенсия" мама сдалась, это для их поколения было магическое слово.
Мы собрались и поехали жить к фашистам.
1969
Сперва мы жили "на почте", т.е. первый этаж дома занимало почтовое отделение, а на втором жили мы и соседи. Соседей звали дядя Жора и тетя Неля. У тети Нели на ушах были страшные красные пятна, потому что она носила клипсы. Уши тети Нели - единственное, что омрачало мою жизнь. У нас был сад, в саду рос орех. В свободное от воинской повинности время папа катал меня по огромной, абсолютно пустой квартире на "чуне" (как я понимаю, это был короткий матрас, или длинный плоский пуфик).
Потом мы переехали в другой дом, в квартиру с мебелью, и все стало обыкновенно.
1970
Летом в Одессе разбушевалась холера, а мы как раз приехали туда в отпуск. Мои родители и прочие домочадцы тоннами жрали чеснок и ведрами - красное вино. Поэтому никто не заболел, кроме меня. Скорая помощь отказалась меня спасать, но умереть все равно не удалось. Точно не известно, почему. Но папа утверждал, все дело в том, что он не растерялся и скормил мне полтаблетки сульфодиметоксина, а потом до утра читал "Старика Хоттабыча". Таблетка, думаю, не при чем, а вот с книжкой, похоже, он правильно угадал. Какой же дурак станет умирать, не узнав, чем закончилась такая интересная история?
Мне под это дело, понятно, запомнилось, что меня спас добрый Джинн. Впрочем, одно другому не мешает.
Зато потом, когда пришло время уезжать, нас почти на целый месяц поселили "на обсервацию" - честное слово, именно так и называлась эта разновидность карантина - в санаторий Пограничников. Наверное, по блату. Впрочем, точно не знаю.
Там мы с родителями бездельничали и были абсолютно счастливы; они потом еще много лет вспоминали эту "обсервацию" как лучший момент своей жизни и мечтали попасть в рай, если тамошняя обстановка хоть немножко похожа на санаторскую.
К ароматам моря, цветов и выжженной травы примешивался запах хлорки, которая была всюду. Ею мыли полы, посуду и вообще все. Руки перед едой тоже нужно было мыть в тазике с раствором хлорки. С тех пор я, понятно, люблю этот (отвратительный, в сущности) запах.
1971
Мама работала "в кочегарке" (в котельной, кторая отапливала два дома, наш и соседний). Все жены советских окупантов, даже офицерские, хватались за любой способ заработать хоть немножечко марок. Марки - это было очень важно.
Поэтому иногда мама еще ходила убирать в Дом Холостяков и брала меня с собой. Это был двухэтажный особняк с садом, где жили неженатые офицеры. У них было что-то вроде гостиницы, во всяком случае, их комнаты убирали посторонние тетеньки, вроде моей мамы.
В саду был еще и бассейн с рыбками, для полного счастья. С тех пор я твердо знаю, что быть холостяком - счастливая судьба, для избранных. У кого не вышло, сам виноват.
1972
Первого сентября всем первоклашкам подарили по шоколадной медальке. Родители запретили мне ее жрать, велели оставить "на память". В утешение выдали шоколадного зайца (к тому времени мне уже было ясно, что шоколадным зайцам следует сперва отламывать голову, а уже потом есть, чтобы не мучились).
"Память", надо сказать, расстаяла на следующий же день: сентябрь в Берлине выдался теплый и солнечный.
1973
У меня были ролики, смешные, четырехколесные. В Парке Дружбы по соседству с нами устроили какой-то безумный праздник с китайскими бумажными фонарями; мне достался оранжевый. Еще, кажется, в этом году в ГДР приезжал Брежнев, и нас водили на улицу, махать ему флажками. Автомобили, набитые политиками, проехали мимо очень быстро, Брежнев с нами не поздоровался и даже рукой не помахал. Меня, помню, страшно возмутила такая невежливость.
1974
К этому времени мне были точно известны две обязательные составляющие рая: лес и билиотека. И еще пустырь с ежевикой, о да.
По воскресеньям в Доме Офицеров показывали прекрасное кино: "Отроки во Вселенной", "Тайна железной двери", "Волшебная лампа Аладдина", и еще много всякого.
1975
Год начался отвратительно: в конце января мы уехали навсегда. Когда автобус вез нас на вокзал, родители сказали: "Смотри в окно внимательно, ты сюда больше никогда не вернешься". Чтобы было не так страшно, пришлось дать себе слово, что нет же, вернусь, назло всем.
Формально это обещание мне удалось исполнить ровно двадцать лет спустя. Но это, как мы понимаем, совсем другая история.
В новой школе мне понравились только фиолетовые чернила (в прежней мы писали синими). Учительница была какая-то противная, одноклассники вообще дураки, на большой перемене всех строем водили в буфет пить жуткое теплое молоко, тетеньки из медпункта велели принести кал в баночке. Для анализов.
А когда выяснилось, что в получасе ходьбы от дома нет никакого леса, в магазине не продаются бананы, а в море можно купаться только летом, мне стало ясно, что я тут в ссылке, если не вовсе на каторге. И любовь к родине навсегда покинула мое сердце.
Оно, впрочем, и неплохо.
Остальное к комментах
среда, 30 марта 2005
В поисках смирения
Живу играя, играю живя…
В себя взрослую и ответственную, в себя девочку-малолетку.
Не маски, а настроения.
Мне нужно все и сразу, при этом не нужно ничего.
И как это все объяснить – хотя бы себе – не знаю.
В себя взрослую и ответственную, в себя девочку-малолетку.
Не маски, а настроения.
Мне нужно все и сразу, при этом не нужно ничего.
И как это все объяснить – хотя бы себе – не знаю.