Во время утренней прогулки у меня в голове отчаянно крутился отрывок из Золотого теленка:
Был тот промежуток между пятью и шестью часами, когда ... доносится далекий гром: это выгружаются из дачных поездов молочницы с бидонами. Сейчас они бросятся в город и на площадках черных лестниц затеют обычную свару с домашними хозяйками. На миг покажутся рабочие с кошелками и тут же скроются в заводских воротах ... потом, подпрыгивая от злости, на ночных столиках зальются троечным звоном мириады будильников (фирмы "Павел Буре" -- потише, треста точной механики -- позвончее), и замычат спросонок советские служащие, падая с высоких девичьих кроваток. Час молочниц окончится, наступит час служилого люда.
Молочниц нет, зато в 6.00 наступает время поливальных машин. Они, шествуют по пустым улицам строгими колоннами, гордо оставляя за собой радужный туман легких брызг и черный, ежащийся от холодной воды и утреннего ветра асфальт.
Сразу за машинами следуют люди в своеобразной униформе: брюки, чаще всего мышино-серого оттенка, темные куртки, на плече обязательно прямоугольная матерчатая сумка, на голове неизменная кепка. Это производственники, инженеры и рабочие фабрик и заводов, с одинаково сонным и понурым видом бредущие на свои рабочие места.
За рабочими спешат женщины с детьми - бегут, тянут за собой зевающих малышей с огромными портфелями, успевая при этом непрестанно требовать у них вечное обещание вести себя хорошо.
Скоро дети будут в целости и сохранности доставлены в детские садики и школы, а их деловые мамы присоединятся к пока еще тоненьким. берущи начало от центральных станций метро струйкам офисных служащих. У них тоже есть своя униформа: строгие темные брюки, светлые рубашки или блузки. Галстуки, начищенные ботинки, обязательные по должностной инструкции улыбки.
Ближе к офисным центрам струйки объединяются, ручейками и вливаясь в раскрытые двери офисов.
Час-полтора, на улицы выйдут ранние домохозяйки с продуктовыми сумками наперевес...